Пожар в мусорном баке

Никто не спорит, безналичные расчеты с использованием карт Visa и Mastercard очень удобны, особенно когда они подкреплены всевозможными технологиями и сервисами вроде NFC для бесконтактных платежей, или Apple Pay/Google pay. Тем не менее, рискну призвать здравомыслящих людей рассчитываться наличными везде, где это возможно. Почему? Причин две: слишком высокая степень контроля над вашими средствами со стороны банков и государства – раз, и высокие скрытые отчисления в пользу банков – два. Начнем со второго, как более простого и имеющего самое непосредственное влияние на каждого клиента банка. Вы удивитесь, узнав, сколько денег вы незаметно для себя отдаете вашему банку. Вас заставляют платить буквально за все, но не говорят вам об этом. С вас могут брать деньги за зачисление средств на ваш счёт, за перечисление на другой счет, свой или чужой. С вас могут взять деньги за выпуск карты и уж наверняка берут “за обслуживание”. Даже СМС, которыми банк информирует вас о чем-то или присылает код подтверждения, отнюдь не бесплатны. За любые операции, которые вы проводите, с вас берут процент или фиксированную плату. О кредитах я уже молчу, это отдельная история. О кредитах можно написать книгу толщиной в “Уголовный кодекс”. Вы платите за обмен валют. Вы платите за получение наличных, неважно, в банкомате ли или в кассе банка. При этом банк ограничивает вас в использовании ваших же денег, устанавливая “лимиты” на суммы платежей и на снятие наличных. И может в любую минуту заблокировать ваш счет под любым предлогом. Банк может снять ваши средства, скажем, на уплату какого-нибудь штрафа, не согласовывая с вами эту операцию. И неважно, что вы по какой-то причине не хотите оплачивать этот штраф, сейчас или вообще. И не забудем о том, что банк получает полную информацию о ваших платежах, и, в определенной степени, о ваших перемещениях. Это тоже ценный актив. Банки также (и в этом государство оказывает им мощную поддержку) собирает ваши персональные данные. Задумайтесь однажды, зачем банку столько информации о вас. Эту информацию он использует сам, продает на сторону, а также щедро делится ею с государством. Государство, в свою очередь, очень довольно таким положением дел. Поскольку именно государство в конечном итоге решает, работать банку или не работать, его влияние на банки, по сути, безгранично. Оно может приказать банку сделать с вашими деньгами все, что угодно. А безграничный контроль над гражданами является влажной мечтой любого государства, так уж они устроены. И в один далеко не прекрасный день вы можете из вполне обеспеченного человека превратиться в нищего, а через несколько месяцев и в бомжа. Причем это может произойти просто по ошибке. Но только для вас это будет вопросом жизни и смерти, а для банка просто работой для юридического отдела. Кстати, это дело вы наверняка проиграете. Нищий не может тягаться с целой командой юрисконсультов на жаловании. Именно поэтому я утверждаю, что по возможности следует держать свои средства в наличных. “По возможности” потому, что иногда это невозможно, а иногда сопряжено с большими трудностями. Но нужно делать что можешь, и не пускать дело на самотек. Кстати, угадайте, почему банки так стараются опорочить криптовалюты?

Я всегда считал, что охота в наше время, с использованием мощного оружия и современных прицелов, это варварство, сравнимое с браконьерством. Особенно, когда животных убивают не ради пропитания, а в качестве забавы. Если говорить об охоте как о жестоком развлечении, идея которого могла возникнуть только в мозгу агрессивных родичей шимпанзе, то я по-прежнему так думаю. Но когда речь заходит об охоте для еды, все немного сложнее. Особенно, если задуматься о том, что представляет собой промышленное животноводство. А начало этим сомнениям положила услышанное мною несколько лет назад рассуждение. «Живет себе зверь, например, олень. Живет он в лесу, скачет, где хочет, питается, чем хочет. Размножается. Не испытывает страха перед неизбежной кончиной, потому что неизвестно, когда наступит этот момент и каким он будет. Он свободен пойти в другой лес, если захочет. Может быть, однажды ему не повезет и он попадет в прицел охотника. Но и в этом случае его смерть будет неожиданной и, возможно, не слишком болезненной.» Сравните это с существованием животных на гигантской агропромышленном предприятии. Они даже небо впервые видят в тот день, когда отправляются в свой последний путь на бойню. День, полный ужаса, потому что животное вполне способно догадаться, что его ожидает. Это если говорить о крупных копытных. Не думаю, что куры столь же умны (хотя как знать? Вороны способны демонстрировать недюжинные умственные способности и использовать инструменты для решения прикладных задач), но жизнь бройлера можно сравнить разве что с существованием в лагере смерти. Всю их очень короткую жизнь они проводят в закрытых помещениях, страдая от жесточайшей гиподинамии. Их превентивно кормят (как и копытных, впрочем) антибиотиками, потому что любая инфекция мгновенно распространяется в условиях такой скученности и способна уничтожить десятки и сотни тысяч птиц, и кальцием, потому что из-за гиподинамии и чрезмерного веса у них ломаются кости. А через несколько месяцев их пустят под нож. Это жизнь без радости и без проблеска надежды. И люди потом едят это мясо, которое и мясом-то можно назвать с натяжкой. Конечно, людей на Земле сейчас столько, что прокормиться охотой они не смогут. Но, может быть, в этом и проблема?

Вы когда-нибудь замечали, что люди чаще всего произносят эту фразу в ситуации, когда абсолютно, кристально ясно, что ничего уже хорошо не будет, что вообще ничего не будет по-прежнему? Когда наступил момент огромного и радикального перелома, проводящего черту между тем, что было, и тем, что будет? Конечно, за исключением брошенного в шутку «Всё будет хорошо и мы поженимся».

Есть одна очень простая вещь, которой следовало бы учить детей сызмальства, это умение говорить «нет». Такое умение в дальнейшем может уберечь от множества, если не от большинства, неприятностей. Оно будет незаменимым в течении всей жизни, начиная от нежелания ребенка пойти куда-то с незнакомцем и заканчивая отказом на уговоры об удачном вложении средств в старости. Не стесняться сказать «нет» хорошему знакомому. Твердо говорить «нет», если вас торопят с принятием какого-то финансового решение. Но родители никогда не станут учить этому детей. Потому что они сами боятся утратить контроль, потерять возможность манипулировать ребенком. А еще такой ребенок будет создавать массу проблем в детском саду и в школе. Да и политикам не нужны люди, которые сомневаются и задают вопросы, и если не получают на них удовлетворительных ответов, говорят «нет».

Наверное, каждый помнит притчу про мальчика, кричавшего «волки». В данном случае украинские власти настолько вошли в роль этого мальчика, что уже и жить без этого не могут. Привыкание началось не сегодня. Сначала (и это не было украинским изобретением), это было отработано с Covid-2019. Власти большинства стран при горячей поддержке международных организаций разожгли настоящую панику по этому поводу. Вероятно, часть этих политиков делала это совершенно сознательно, а другая часть просто поддалась всеобщим настроениям (как вы знаете, современных политиков трудно назвать интеллектуалами, они предпочитают полагаться на стадный инстинкт). При этом немало крупных чиновников солидно нажились на этом, а заплатили за всё, как обычно, граждане. На Украине с энтузиазмом подхватили эту тему – чего стоит один запрет прогулок в парках и в лесах.

Как это случается почти всегда, на Украине это быстро обернулось профанацией (кстати, украинские граждане так и не поняли, что маска призвана защищать не носящего ее субъекта, а окружающих от него). А еще по телевидению в качестве положительного примера показывали множество частных лиц и чиновников, у которых над маской кокетливо торчал клювик (привет российскому ТВ, там было то же самое).

Но оставим в покое Covid-2019, по этому поводу можно говорить долго, и вернемся к сегодняшней ситуации. А она такова, что воздушная тревога используется исключительно в качестве средства поддержания населения в состоянии острого психоза. Почему? Да всё очень просто стоит только немного подумать об этом:

1. Воздушная тревога объявляется по таким ничтожным поводам, как взлет пары российских Миг-31 где-то над акваторией Черного моря. Неизвестно, собираются ли они запустить свои ракеты. Неизвестно, по каким целям. Поэтому тревогу объявляют по всей территории Украины, на всякий случай.
2. Не раз замечено использование воздушной тревоги в иллюстративных целях, в момент приезда иностранных политиков.
3. До настоящего момента не было примеров (сознательных) ударов по гражданским объектам. Здесь я исключаю не единожды повторявшиеся случаи, когда военную технику размещали в торговых центрах и т.п., подставляя их под удар с тем, чтобы получить повод для обвинения в нанесении ущерба инфраструктуре.
4. Власти вообще не рассматривают возможность реального использования укрытий. Их ничтожно мало для того, чтобы обезопасить население, а значительная часть непригодна к использованию. Власти, как владельцы спортивных залов, рассчитывают на то, что прячущиеся в укрытиях люди составят малый процент от общего населения.
5. И снова мы имеем дело с профанацией. Людей выгоняли из супермаркетов на улицу, будто там безопаснее. Небольшие толпы собирались возле входов в ожидании момента, когда тревогу отменят и они смогу вернуться в магазин. Я видел, как сотни людей выгнали из многоэтажной поликлиники. Многим было трудно передвигаться по причине преклонного возраста или травм. Все они покорно стояли у входа в поликлинику для того, чтобы вернуться и закончить то, зачем они пришли. Людей выгоняют из общественного транспорта, в то время, когда они едут на работу или домой.
6. Вы когда-нибудь видели, чтобы люди среди ночи бежали в укрытие? Нет? Напомню также, что у нас по-прежнему комендантский час и что передвижения по ночам запрещены. И что будет, если вдруг люди в самом деле по три раза за ночь будут хватать документы, детей и тревожные чемоданчики и бежать в укрытия? Сколько они так выдержат?

К сожалению, люди в большинстве своем совсем не умеют думать. Громкий вой сирен по ночам, сопровождаемый загробным голосом, держит их в постоянном напряжении.

Когда-то, когда я возвращался домой, в коридоре меня встречали сразу три кошки. Три серебристых хвостика вились в воздухе, как язычки пламени свечи. Наверное, они ждали от меня каких-то чудес. Теперь мы все постарели. Кошек осталось двое. Они редко встречают меня в коридоре и почти никогда — вместе. Вероятно, они больше не ждут от меня чуда.